Восторг обретения - Страница 17

Конечно, ощущения, связанные с Майклом, отличались от тех, которые вызывал в ней Слэйд. Сами обстоятельства их знакомства делали нормальную реакцию невозможной. Даже сейчас, когда напряженность уменьшилась, некоторая настороженность у Андреа все равно оставалась, и она знала, что с этим ничего не сделаешь.

И как это она может сидеть так близко с мужчиной, вдруг упрекнула себя мысленно Андреа и поспешно вскочила со скамьи. Нельзя забывать, что Катлер пригласил ее только из-за Либи.

— Чудный вечер, — глубоко вздохнув, сказал Слэйд. — Какой приятный воздух!

— Да, просто замечательный. — Взглянув на Слэйда, Андреа отметила, как легко и непринужденно тот чувствует себя в ее присутствии, как будто сидеть рядом с ней для него совершенно естественно. Всматриваясь в сумерках в черты его лица, она мысленно спрашивала себя, неужели этот человек может быть отцом ее ребенка.

— Вам не кажется, что пора возвращаться в дом? — спросила Андреа.

— Нам некуда торопиться, — ответил Слэйд, взглянув на часы. — У нас есть еще время.

Облокотившись на перила веранды, он любовался яркими красками вечернего неба. Интересно, что представляет собой этот крупный бизнесмен как личность, подумала Андреа. Ведь она почти ничего о нем не знала, кроме того, что он богат и озабочен своим возможным отцовством.

— Вы всегда жили в Оклахоме? — спросила она, полагая, что любая информация может оказаться полезной.

— Я родился в Эль-Рено и прожил там до окончания средней школы. Отец работал на нефтяных промыслах бурильщиком. Когда Горди и я были еще совсем маленькими, он бросил нас, сбежав из дому. Больше мы его не видели, потому что несколько лет спустя он погиб на буровой в Техасе. Я так и не успел узнать его как следует.

— Я понимаю, как вам должно быть горько.

— По иронии судьбы смерть отца принесла нам относительное финансовое благополучие. На страховое пособие мама выкупила дом, Гордон и я смогли получить образование. Он закончил Йельский университет, а я, как более легкомысленный, начал делать то, чем закончил карьеру отец, — занялся нефтяным бизнесом.

— Кажется, вы преуспели.

— Судьба оказалась ко мне благосклонной. — Слэйд поднялся и встал рядом с ней. — Мне понадобилось немного времени, чтобы понять, что в этой жизни действительно важно.

Признание Катлера взволновало Андреа, и ей вдруг показалось, что она начинает понимать этого человека. Но тут она вспомнила, что он, а не Майкл, может оказаться отцом Либи, и к ней вернулся прежний страх.

— А каким было ваше детство?

— Ужасным.

Андреа не любила касаться этой темы, но сейчас была рада говорить о чем угодно, что помогало держать между ними дистанцию.

— Почему?

— Я родилась со скандалом, как незаконный ребенок. Моя мать и я прошли через весь связанный с этим позор. Я так никогда и не видела отца. Он служил вместе с двоюродным братом матери во флоте и приплыл на «Либерти» на День Благодарения. В Солт-Ривер он пробыл всего неделю, а девять месяцев спустя родилась я.

— Грустная история. А ваша мать жива?

— Нет, она умерла, когда мне исполнилось всего тринадцать. До самого окончания школы я жила у приемных родителей.

— Да, жизнь обошлась с вами сурово.

— Зато я очень счастливо вышла замуж. Замужество было самым светлым периодом жизни. А теперь у меня ребенок, замечательные свекровь и свекор. Они очень добры ко мне, любят меня и всячески помогают. В общем я, пожалуй, счастливый человек. Мне всегда удавалось выкарабкиваться из самых трудных ситуаций. То, чем я занимаюсь, мне нравится.

Ее последние слова повисли в воздухе. Андреа почувствовала, что Слэйд снова смотрит на нее. Отвернувшись, она вглядывалась в темные контуры холмов, четко обозначенных на фоне алого заката.

— Когда вы вышли замуж?

— Сразу после университета.

— Значит, вы недолго пробыли замужем.

Андреа подумала, что не стоит обсуждать с Катлером эту тему. Она хотела что-то сказать, но, повернувшись к нему, вдруг увидела глаза Либи и снова испытала шок, вернувший ее к реальности.

— Что случилось с вашим мужем?

— Он погиб, — вздохнула Андреа. — Самолет, который пилотировал его босс, разбился в Лабоке. В это время я была на третьем месяце. Вот почему, наверное, для меня так важен ребенок. Дочь — единственное, что у меня есть на этом свете.

— Я понимаю.

Да нет, не может он ничего понять по-настоящему, подумала Андреа, почувствовав, как к ней возвращается внутреннее беспокойство. Катлер больше не вызывал у нее воспоминаний о Майкле, как прежде.

Этому помогало и то, что теперь она видела, какие они разные. Майкл любил повеселиться, иногда на вечеринках слишком увлекался спиртным. Он всегда шутил и дурачился. Задним числом ей казалось, что за немногие отпущенные ему судьбой годы он торопился прожить жизнь как можно полнее и интереснее. Как это ужасно, что он не дожил до рождения Элизабет.

— Вы боитесь, что вся эта история может навредить вашему ребенку? — помолчав, спросил Катлер.

Его слова причинили боль Андреа, но она подумала, что он прав: она действительно испытывала страх.

— Да, конечно, я боюсь.

Слэйд ничего не ответил. Сгущались сумерки, становилось прохладнее, но воздух благоухал по-прежнему.

Затянувшееся молчание становилось невыносимым. Андреа снова села на скамью и стала смотреть на играющую в джакузи воду. Вздохнув, она подумала, что разговор неизбежно должен был прийти к такому финалу.

— Вы ошибаетесь, думая, что от меня может исходить вред, — заговорил наконец Слэйд. — Все, чего я хочу, — это выяснить, моя ли дочь Элизабет. Для этого и предлагаются тесты.